В 1752 году из Омской крепости, на запад в дикую степь вышло несколько вооружённых русских отрядов. Рассредоточившись на протяжении несколько сот вёрст эти отряды стали возводить невиданные для этих мест укрепления – крепости, редуты и маяки. Девственная земля Ишимской равнины покрылась геометрически правильными фигурами – построенные по системе французского инженера Вобана русские оборонительные сооружения были призваны обеспечить безопасность поданных Российской Империи от налётов джунгарских и киргиз-кайсацких кочевников.
Так начиналась Тоболо-Ишимская укреплённая линия, давшая мощный толчок русскому освоению Прииртышья. Сенатским указом 1752 года повелевалось:
«1. Вести линию только одним строением крепостей, редутов и между ними маяков, а именно: составить её из 2 крепостей шестиугольных, 9 крепостей четырёхугольных, 33 редутов, 42 маяков.
2. Для поселения и работы регулярных и нерегулярных войск 3642 человека употребить из тамошних гарнизонных и служилых казаков и татар, которые могли те крепости и прочее строить без платы из казны Ея Императорского Величеств денег заработанных»
.
Три года продолжалось строительство, и в 1755 году новая Тоболо-Ишимская (она же Пресногорьковская) линия была закончена. От Тобола до Иртыша, от Звериной головы до Омска, на 584 версты протянулась цепь крепостей и редутов, прорезая прямой линией древнюю сибирскую степь.
На территории современной Омской области находятся остатки двух из девяти крепостей Линии – Покровской и Николаевской. И если Покровская крепость более-менее изучена (хотя и по ней информации не так уж много), то Николаевская практически неизвестна.
Николаевская крепость была построена в 1752-1755 гг., одновременно с другими укреплениями Тоболо-Ишимской (Пресногорьковской) линии. Однако уже в 1761 году она была перенесена на другое место, ближе к источнику пресной воды – большому круглому озеру. Где находилась первоначальная крепость – историческая загадка. Правда, есть сведения, что расстояние от старой до новой крепости составляло примерно 4 версты, но куда отчитывать эти вёрсты – неизвестно. Рискну предположить, что отсчитывать надо на юг, к солёным озерам Камышловского лога, поскольку укрепления всегда строили вблизи водоёмов, а причиной переноса крепости стала как раз нехватка пресной воды. Вполне возможно, что первая крепость находилась в районе современных деревень Звездино и Гофнунгсталь, но сколько я не рассматривал спутниковые снимки окрестностей этих населённых пунктов, так ничего похожего на рвы и бастионы не увидел. Вполне возможно, что они были уничтожены в середине ХХ века, в годы хрущёвского поднятия целины, когда под тотальную распашку попало практически всё Прииртышье.
Кстати о спутниковых снимках. Благодаря этому инструменту, доступному сейчас любому школьнику, можно в очередной раз пнуть наших кандидатов и докторов от истории, научная работа которых заключается в перепечатывании друг у друга всевозможных ляпов. Не обошли эти ляпы и Николаевскую крепость. Так вышло, что в 1970-е годы изучением Пресногорьковской линии отчего-то заинтересовался омский профессор географии Фиалков (1909-1995) – глыба и матёрый человечище, оставивший весьма значительный след в научной жизни Омска. Будучи весьма пробивным человеком, он сумел заполучить для своих экспедиций ни много, ни мало, а целый самолёт с геодезическим оборудованием, с помощью которого были сделаны аэрофотоснимки почти всех восточных укреплений Тоболо-Ишимской линии.
По итогам экспедиций Фиалков пишет статью «Горькая линия военных укреплений» (Записки по краеведению Омской области. Омск, 1972. С. 52-61 ), где почему-то делает две грубейшие, ничем не объяснимые ошибки. Во-первых, он указывает, что Николаевская крепость располагается на северо-западной окраине селения Николаевка, хотя одного взгляда на карту достаточно, чтобы определить, что крепость располагается на юго-востоке.
Во-вторых, он пишет, что «на южной стороне крепость имела вспомогательное наружное укрепление - кронверг, который хорошо читается на снимке» . На снимке действительно хорошо читается вспомогательное наружное укрепление, вот только это никакой не кронверк. Кронверк – это внешний бастион и два полубастиона на флангах, на плане похожие на корону (отсюда и название: Kronwerk (нем.) – коронообразное укрепление).
В Николаевской же крепости имелся равелин (лат. ravelere – отделять) – фортификационное сооружение треугольной формы, располагавшееся перед куртиной впереди крепостного рва в промежутке между бастионами, служащее для перекрёстного обстрела подступов к крепостному обводу и поддержки своим огнём соседних бастионов.
Ни один историк не усомнился в словах Фиалкова и вот уже сорок лет (!) по научным статьям, монографиям, диссертациям и энциклопедиям гуляют «северо-запад Николаевки» и «кронверг» . Дошло до того, что даже на Викимапии какой-то пользователь поместил крепость не на хорошо видимые контуры валов и рвов на юго-востоке Николаевки, а на северо-запад, прямо на дома жителей (!?), где никогда никакой крепости не было.
Забавные всё-таки люди эти историки. Сидят себе по кафедрам, да пишут статьи на основании трудов таких же кабинетных исследователей. О логике, здравом смысле и прочих скучных вещах историки не задумываются – раз у авторитетного учёного N написано так, значит, так оно и было. То, что слова N могут противоречить законам экономики, физики или географии, в расчёт не принимается, ведь авторитетные учёные никогда не ошибаются. После подобных случаев начинаешь понимать, что академик Фоменко сотоварищи, наверно, не так уж и неправ с его критикой официальной историографии.
Впрочем, мы отвлеклись. Что представляла из себя Николаевская крепость? Это был квадрат с изломанными внутрь сторонами, с бастионами по углам. Ров вокруг крепости достигал ширины 13 метров (если верить Фиалкову), а на валу стояли стены и башни из берёзового леса. В 1765 году командующий Сибирскими линиями генерал-поручик Шпрингер затеял перестройку вверенных ему укреплений в соответствии с последними достижениями европейской фортификации. Деревянные стены крепостей и редутов заменялись земляными, ярусная фортификация замещалась продольно-фланковой, перестраивались внутренние сооружения.
Именно тогда Николаевская крепость получила южный равелин, что стало резко отличать её от других крепостей Пресногорьковской линии, получивших по четыре равелина и превратившихся из четырёхугольных в восьмиугольные. В связи с этим, можно сделать вывод, что Николаевская крепость была реконструирована по уникальному проекту, в то время, как остальные крепости Новой линии перестраивались по типовому образцу.
Внутри крепости находились обычные для того времени сооружения: пороховой погреб, провиантский магазин, казармы, конюшни, кладовые, избы и светлицы. Общая площадь крепости составляла около 41 000 кв. м. На валу стояли пушки, а гарнизон был весьма немногочисленным – около 70 человек. Быт его практически не отличался от быта гарнизона Белогорской крепости, описанной Пушкиным в «Капитанской дочке» – охрана границы, борьба с шайками кочевников, дозоры, походы, караулы. В перерывах между службой – охота, рыбалка, сенокос и т.п. Также обитатели Линии занимались популярным тогда в Сибири промыслом – раскапыванием древних курганов, оставшихся от сарматской культуры. Дело это было весьма прибыльным, но и крайне опасным.
Словцов пишет: «Несмотря на испытанные и повременно испытываемые беды, наши удалые крестьяне, искатели кладов, не переставали уезжать за границу, где понаслышке узнавали о существовании древних могил. Бывало, что в то время, как рылись они в буграх, киргизские наездники убивали их на месте или брали в полон. В июле 1764 года по случаю подобных несчастий, опять накрепко подтверждено, как и прежде, в 1727 году, повелевалось, чтобы никто из сибиряков тайно в степь не выходил» .
Отношения русской администрации с киргизами (так тогда называли казахов) – тема отдельной статьи. Снова процитирую Словцова: «Сколь ни малы описываемые опасности и беспорядки, в сравнении с теми бедствиями, какие в то же время деланы шайками Малой орды по Уйской и Уральской линиям, генерал-поручик Шпрингер, с 1763 по 1771 год поставивший линию Сибирскую в почтение как устройством ея, так и неослабным наблюдением, строго предписал не допускать кочевьев Средней орды ни в какое время к нашей границе ближе 10-верстного расстояния. Непослушные из киргизов усмирялись военною рукою, ополименные в винах наказывались телесно, и граница наслаждалась спокойствием и безопасностию . Филантропия утешительна, достохвальна, когда те, которых щадят, умеют искренно ценить любовь мудрую» .
Строительство Тоболо-Ишимской линии вызвало резкое увеличение численности русского населения в Прииртышье. Здесь на благодатных степных чернозёмах, под защитой крепостей и редутов стали селиться крестьяне-переселенцы, ссыльные, состарившиеся солдаты и казаки. Ещё вчера одинокие в безбрежной степи укрепления стали обрастать посадами, обрабатываемыми полями, дорогами. В 1776 году близ Николаевской крепости была построена первая деревянная церковь Святителя Николая, а небольшое поселение стало стремительно превращаться в богатое село.
Разношёрстное население Пресногорьковской линии (от ссыльных поляков до отбывающих воинскую повинность башкир) по обычаю того времени было повёрстано в казаки. В 1808 году Император Александр I утвердил Положение о Сибирском казачьем войске, которым разбил казачье население Линии на отделы, станицы и посёлки. Станица Николаевская стала центром крупного территориального формирования, куда вошли посёлки Первотаровский, Лосевский, Солёноозёрный, Волчанский, Покровский, Курганский, Орловский и др.
Конец XIX – начало ХХ века – это время расцвета Николаевки и сибирского казачества в целом. В 1879 году, когда в грузинском городе Гори у сапожника Виссариона Джугашвили родился сын Иосиф, в Николаевской станице уже насчитывалось 185 дворов, 962 жителя обоего пола, имелась церковь, два станичных училища: мужское и женское. В сентябре и декабре проводилось две ярмарки, обороты которых достигали сорока тысяч рублей. Также имелось 53 лавки, 2 кузницы, 15 мельниц, 2 питейных заведения и почтовая станция.
В станице насчитывалось 475 лошадей, 665 голов крупного рогатого скота и 1096 голов мелкого скота. К 1914 году поголовье крупного рогатого скота выросло до 5000 голов. Некто Бредихин имел в станице собственный конный завод, на котором разводил лошадей английской породы.
К началу Первой Мировой войны в Николаевке функционировали фельдшерский пункт, несколько маслодельных и кирпичных заводов. Пашни имелись почти у всех домохозяйств – ежегодно из станицы вывозилось до 20 тысяч пудов хлеба… В общем, типичная картина «России, которую мы потеряли».
Прошёл век. Чем же сегодня живёт бывшая казачья станица Николаевская и в каком состоянии находится крепость?
Дорога от Омска до Николаевки находится в более-менее нормальном состоянии. Сначала это трасса М51, ехать по которой одно удовольствие – ни колдобин, ни фур, ни гаишников. Затем – несколько километров плохого асфальта и перед взором наблюдателя открывается большое заросшее озеро с притулившимися на берегах серыми покосившимися домами.
На северо-западной оконечности Николаевки (там, куда последователи Фиалкова помещают крепость) находится засеянное поле и остатки когда-то большого сада. Вокруг – берёзовые перелески, луга со степной растительностью, крики перепелов.
На деревенских улицах полно брошенных домов, бурьян растёт везде, где только можно и нельзя, водопровода и газа нет и никогда не было. Типичная сибирская деревня эпохи суверенной демократии.
Типичный житель современной сибирской деревни в свои 56 лет выглядит на 76.
По словам аборигенов, Николаевка целиком живёт на привозной воде. Из озёра воду не берут, колодцы не копают – вода в них всегда солёная. На дворе, напомню, XXI век, а первые водопроводы, если верить историкам, появились тысячи лет назад, в Древнем Риме. Николаевское озеро назвать живописным не поворачивается язык - его берега покрыты мусором, а водное зеркало во многих местах заросло тростником.
Где же станичное правление? Где маслодельные и кирпичные заводы? Где лошади английской породы? Нет ничего.
От былой истории Николаевской станицы Второго отдела Сибирского казачьего войска сохранилось только здание торговой лавки 1906 года постройки.
Не верьте вывеске - никакого магазина "Станичник" в Николаевке давно нет. Старинное здание стоит заколоченным и постепенно разрушается. Принадлежит оно одному из местных жителей, который живёт неподалёку и охраняет его уникальные ворота от собирателей металла.
В советское время к лавке зачем-то пристроили какие-то сени, изуродовав первоначальный вид здания.
При хорошем уходе подобный дом может простоять не одну сотню лет. Боюсь, это не про Николаевку. Красивый старинный памятник медленно умирает и никому нет до него дела.
Валы и рвы Николаевской крепости находятся в довольно неплохом состоянии. Правда, часть её территории занята усадьбой какого-то местного жителя, но это особо не мешает.
Ров вдоль северо-восточной стены наполнен цветущей водой, а вдоль юго-восточной зарос деревьями.
Определить на месте, где стояли крепостные сооружения, вроде провиантского магазина или конюшен, невозможно – мешает трава, а плана крепости в Интернете нет. Археологи-любители часто посещают Николаевку и оставляют после себя кучки вывороченной земли, но никто из них не делится информацией о найденных там артефактах. А ведь за 250 лет там наверняка накопилось много интересного.
Мне надоело это писать, но в очередной раз приходится констатировать полное и тотальное равнодушие как нашего государства, так и общества в целом, к собственной истории. Будь Николаевская крепость расположена не в Прииртышье, а где-нибудь на Техасщине, это был бы процветающий туристический объект. Предприимчивые американцы восстановили бы крепость со всеми её постройками, местные жители в костюмах казаков и кочевников устраивали бы красочные шоу с рубкой на саблях и стрельбой из старинных пушек, а многочисленные туристы в неподалёку расположенном магазине сувениров скупали бы заячьи тулупчики и лисьи малахаи...
Сегодня про Николаевскую крепость знают либо историки, специализирующиеся на Сибири XVIII века, либо «чёрные копатели», либо блоггеры-краеведы. Широкой общественности Николаевка не известна. Министерство культуры Омской области тратит бюджетные миллионы на никому не нужные «Праздники Севера», но не может найти денег на установку в крепости информационного знака и дорожного указателя на трассе М51.
Что ждёт Николаевку в будущем? Боюсь, что ничего хорошего. Ещё 10-20 лет и про старинную казачью станицу будут помнить только неравнодушные к истории люди. Жители разъедутся, дома частью разрушатся, частью будут вывезены, а о славном прошлом будет напоминать лишь обвалившаяся и осыпавшаяся крепость – памятник военной доблести, мужеству и упорному труду предков.
Самая восточная точка Челябинской области. Пограничная линия клином врезается в территорию соседнего Казахстана. Это Варненский район. Николаевская крепость - амбициозное детище грандиозного оренбургского проекта - видна за несколько километров. В 18-19 веках казаки охраняли местное население от набегов кочевых племен - киргиз-айсаков как называли в 18 веке казахов, которые устраивали засады по рекам, в лесных колках, нападали и увозили кого-нибудь в Среднюю Азию и там продавали.
Всего было построено по типовому проекту 5 крепостей (или более), находившихся на расстоянии 100 километров друг от друга. Они составляли линию укрепрайона. Построены примерно в одно время. Между крепостями сооружались редуты. Императорская, Константиновская, Михайловская крепости не сохранились. А если бы сохранились, то стояли бы сейчас на территории Казахстана. А еще одна Наследницкая находится южнее в Брединском районе. Построена в 1835 году и названа так в честь наследника престола Александра, будущего Второго, незадолго посетившего эти края. На территории крепости находится храм в честь Святого благоверного князя Александра Невского. Между Николаевской и Наследницкой более сотни километров но они похожи как близнецы. В радиусе 20 километров вокруг каждой крепости размещались казачьи поселения.
Николаевскую построили в 1836-1838 годах. Храм в ней точно такой же только в честь Святого Николая Чудотворца. Крепость строили из красного кирпича необычной формы. Четыре башни по углам - наблюдательные посты. Здесь же находились потайные склады для пороха. Храм был не только храмом, но и оборонительным элементом, с него можно было стрелять при набегах. Только в 1837 году крепости Оренбургской погранлинии выдержали около 50 нападений казахских кочевников во главе с ханом (или султаном) Кенесары Касимовым (он же Кене-хан и он же хан Касым). Этот товарищ рьяно боролся с Россией в 1837-1847 годах.
Главной задачей пограничников - казаков было патрулирование границы. Николаевскую крепость строили 2 года. Если говорить точнее, то это не крепость, а укрепление, т.к. стены не были рассчитаны на пушечные удары. Но у кочевников пушек то и не было, а главное, что они на лошадях не могли перемахнуть через трехметровые стены. Крепость маленькая, да удаленькая. Не один набег кочевников выдержала. Самый большой отпор был дан в 1839 году, когда на Николаевскую крепость
напал отряд хана Касыма примерно в две тысячи человек со стороны Степного. Казахи теперь наустанавливали ему памятников наверное не меньше чем башкиры своему Салавату. Больше серьезных нападений не было. Крепость исправно выполняла роль устрашения. Кочевники, приехав на тот берег и видя эти мощные стены сразу быстро соображали что дальше соваться нельзя.
История крепости связана с именем знаменитого Владимира Даля - составителя толкового словаря и знатока русской словесности. Говорят, он лично участвовал в подборе места для строительства крепости. В 1833 году Даль был направлен на службу в Оренбург, где стал чиновником для особых поручений при военном губернаторе.
Сегодня кованые чугунные ворота открываются раз в неделю по четвергам для прихожан небольшого храма Николая Чудотворца, чудом уцелевшего за годы советской власти. Их немного, 5-10 местных жителей, а батюшка приезжает за 90 км из Варны. Говорят, что из крепости шел подземный ход, который выводил далеко за ее пределы. Его даже пытались найти, но оставили эту затею. Колокол для храма был когда-то привезен аж из Нижнего Новгорода, было множество икон. Но вандалы в 30-е годы все разгромили в том числе и кладбище. Здесь в храме было зернохранилище, а иконами забивали лари для зерна, могильные плиты растащили по хозяйству. В 1979 году храм и крепость решили восстановить. Реставраторы из Киева сняли купола, кресты и увезли. Спустя время вернули но уже без позолоты. В храме Александра Невского также все было разгромлено. Но оба эти храма все таки сохранились и теперь работают. Убранство очень скромное. Никакой роскоши здесь нет в отличие от столичных храмов. Как предсказывали старцы Оптиной пустыни: "Все будет в золоте, а благодати не будет". Так вот здесь как раз наоборот. Благодать и такая особая умиротворяющая атмосфера. Оказавшись в Николаевской крепости, надо подняться на колокольню крепостной церкви, на ее ветренную высоту. Внизу сверкнет река Аят. Ее довольно крутой берег поднимется и уйдет у горизонту. Где-то там южнее - чужая земля. Новая линия после 1991 года и распада Союза вернулась.
Николай Рогозев родился и первые двадцать лет прожил в деревне. Потом уехал в Петербург и работал по электрике - делал сигнализации и радиолокационные станции. Но позже всё бросил и вернулся домой .
В перестройку в соседней деревне Большие Горки его матери дали участок в шесть соток. Николай там построил домик, баньку, и места как-то стало не хватать.
Перешёл через дорогу, где был заброшенный карьер. И решил там Николай построить крепость - "николаевскую потешную".
Сначала он с дочкой всё рисовал на бумаге, потом взялся за инструмент. Всё делал сам, хотя раньше не умел. Иногда приходили друзья-помощники, в особо тягостных случаях - гастарбайтеры.
Строительный материал Николай добывал прямо здесь, в карьере. Работа была адская. Камни лежали открытым грунтом. Сначала он их поднимал и таскал вручную, потом на саночках, детских ледянках, затем лебёдкой. В конце концов пришёл к выводу, что нанять трактор и быстрее, и дешевле.
Крепость Николай разделил на три зоны. Верхняя - с "экстремальными" горками.
Средняя - с маяком и корабликом . Баркас он притащил из Стрельни - в местном клубе тот служил помойкой. Здесь же находится и "музыкальная кухня", где каждый желающий может поиграть на крышках и кастрюлях.
Ну а внизу - концертная сцена и площадки для метания топора и стрельбы из лука.
По периметру возвышаются сторожевые башни. Там можно и просто посидеть, и в войнушку поиграть.
Сейчас Николай строит кузню. Опять ворочает камни и таскает землю.
Но самый главный его инструмент - это лопата. Без неё - никуда. Горки для ватрушек требуют постоянного "обновления": где надо снег подбросить, а где, наоборот, соскрести. Только тогда получается идеальное скольжение.
Денег на крепости Николай не зарабатывает. Как он говорит, хватает лишь на чай, да и только .
- Откуда? Ведь вход бесплатный, за деньги только аренда ватрушек. И всё, - говорит Николай.
Овраг этот уже давно находится в частной собственности у частной организации, которая в недалёком будущем собирается здесь начать строительство коттеджей .
- Говорят, пока пользуйся. Вот я и пользуюсь, как могу, - печально шутит Рогозев.
В деревне Большие Горки под Петербургом возвышается каменная «потешная» крепость, где каждый найдет себе развлечение по душе: здесь можно пройти настоящую полосу препятствий, пострелять из лука, стать барабанщиком на «музыкальной кухне», прокатиться на ватрушках с высоких горок, поупражняться в метании топора или просто погулять по каменным стенам. Несколько лет назад эту крепость со всеми забавами возвел простой деревенский житель Николай Рогозев. Своими руками Николай таскал камни и строил из них стены, чтобы местное население могло интересно провести время. Теперь в «Николаевскую крепость», как называют постройку в народе, съезжаются люди не только из ближайших окрестностей, но даже из Петербурга. Рогозев же только рад всем гостям: чем больше народа, тем веселее.
Вторая жизнь заброшенного карьера
Николай Рогозев вырос в одной из деревень в Ленинградской области, а в молодости уехал покорять город: перебрался в Петербург, где долгое время работал электриком. Несмотря на большие возможности городского жителя, Николая все же больше привлекала сельская местность, и он решил вернуться в родные места. Рогозев поселился в небольшом домике в деревне Большие Горки в Ломоносовском районе, и жизнь стала протекать тихо и мирно.
Рядом с участком Николая располагался заброшенный карьер, который простаивал без дела и только портил окружающий ландшафт. Недолго думая, Рогозев решил превратить неблагоустроенную местность в главный деревенский центр: он задумал возвести здесь «потешную» крепость с развлечениями, которые притягивали бы и детей, и взрослых. Воодушевленный своей идеей, Николай начертил на бумаге план будущего каменного городка, а потом принялся за дело.
Николай возводил крепость из камней, найденных в карьере. Фото:
От метания топора до катания с горок
Постройка крепости оказалась нелегким делом уже на первом этапе работы. Николай вытаскивал из карьера валуны и камни и носил их на импровизированную стройплощадку. Чтобы хоть немного облегчить свой труд, Рогозев додумался перевозить тяжелый груз на детских санках, а потом понял: без трактора не обойтись. Когда материалы, наконец, были подготовлены, бывший электрик стал строить стены и башни. Хотя раньше Николаю никогда не приходилось работать инструментами, строительство крепости шло полным ходом и получалось как нельзя лучше: Рогозеву помогали друзья и некоторые местные жители.
В крепости много развлечений на любой вкус. Фото: Из личного архива Николая Рогозева
Вскоре в том месте, где раньше находился заброшенный овраг, выросла необычная каменная крепость. Она состоит из трех частей. На нижнем «этаже» Николай установил сцену для проведения различных мероприятий и обустроил кузню и тир для стрельбы из лука и метания топора. В центральной части крепости - музыкальная установка из кастрюль с крышками. Площадку освещает небольшой маяк, около которого пришвартовался настоящий отреставрированный кораблик, который раньше выполнял функции помойки. Забравшись на самый верх, все желающие могут скатиться с высоких горок или преодолеть полосу препятствий - перебраться на другой конец крепости по веревке над оврагом.